Хлоя, или Жизнь за 99 франков
Сатирический постмодернизм с подтекстом – французский бестселлер 2000 года
Фредерик Бегбедер. 99 франков. Роман. Пер. с франц. И. Волевич. – М.: Иностранка, серия «За иллюминатором», 2002. – 312 с. (Цена 112 руб. («Проект О.Г.И.»)).

Цитаты: Есть нечто худшее, чем жизнь с тобой – это жизнь без тебя.
Почему нам становится не по себе от романтики? Мы стыдимся своих чувств. Шарахаемся от высоких слов как от чумы. Не воспевать же собственную неспособность любить!
С возрастом люди не становятся счастливее – просто они опускают планку ниже, чем прежде.
Власть никогда не отдают тому, кто способен ею воспользоваться.

За последние десять лет мы узнали, что чаще всего плачут богатые (см. латиноамериканские сериалы), а самая нервотрепная жизнь – у копирайтеров (см. «Чего хотят женщины», «Сладкий ноябрь» etc., а также чит. «Generation P»). Что такое французская литература, мы знали всегда.
Но даже у французов стало модно писать книги в каком-то особом духе – то ли модернизм, то ли постмодернизм, то ли сюрреализм… то ли еще что-то. И мы разучились смеяться и плакать над книгами, мы умеем только рассуждать о них, за чашкой эспрессо в «Кофе-туне» впечатляя потенциального сексуального партнера.
Француз Фредерик Бегбедер, нервный парижский копирайтер, уволенный с работы за принципиальность, написал хорошую книгу. Очень модную. Тут тебе и пост, и сюр. И злость, и сарказм, и сумасшедшинка. И секс, наркотики и рок-н-ролл. И нехорошие слова. И плохие мысли. Ничего удивительного, что «99 франков» на родине героя получили лучшую прессу, а книжки разошлись, как горячие пирожки. Ведь по 99 же, а не по 100!
У рекламиста с классическим именем Октав всего навалом – «башли, наркота и парочка шлюх», тачки и квартиры, но вот незадача – от нервной работы и лишних денег его друзья-коллеги сходят с ума и умирают, не дождавшись пенсии. Октаву не хочется умирать или мучиться ответственностью. Он бросил беременную подружку, рассорился с друзьями и обблевал туалет у клиента, он нюхает кокс и хочет, чтобы его уволили (с хорошим выходным пособием). Но чем свободнее ты кажешься себе в прекрасном новом мире рекламных слоганов (да, кстати, у специалистов они зовутся «титры»), тем меньше от тебя зависит. Чем больше ты можешь купить, тем легче купить тебя. И вот Октав уже креативный директор в своей конторе, его ролик для йогуртной фирмы «Манон» («Ммм…Манон!» - узнаете?) претендует на «Каннских львов», а подружка с приплодом растаяла в дымке, оставив по себе боль опоздавшего чувства. Ах, как жалко бедного богатенького копирайтера, который громко презирает свои деньги и прочие неправедные блага - благо есть, что презирать!
Но не завидуйте ему: из-под пестрого киношного сюжетца, вполне в духе фильмов Дыховичного, сюжетца, до боли знакомого экс-фанатам позапозапрошлогоднего кумира всея Руси постмодерниста Пелевина с его абсурдистской комедией нравов, выглядывает краешек – а за ним все больше и больше – самого что ни на есть классического сентиментального романа. Натуральная Манон (да-да!) Леско позабытого аббата Прево. Только от чахотки угаснет не героиня, а герой, и не в лесу, а в обычной французской тюряге за анекдотическое и бессмысленное убийство с целью борьбы с глобализмом.
Знаете, я прочитала много современных книжек и считала себя интеллектуалкой - из тех, кого так просто не расплачешь, для которых сентиментальность равна архаичности, а драма – безвкусице. Которые знают, что в правильном тексте нужно найти энное количество иносказаний, узнать всех «прототипов» (вроде: реальный модный фотограф Макс Вайдукул aka бегбедеровский оператор Энрике Курдюкул) и грамотно провести параллели. Но, черт возьми, этот злой и не бедный сатирик своим обращением к глубоко зарытым неправильным корням всей нашей правильной прозы все-таки заставил меня не только умничать, смеяться и материться, но и плакать, просто и по-детски, как в четырнадцать лет.
…Где-то там далеко, в Раю, вместе с принцессой Ди и Элвисом Пресли живет маленькая дочка Октава - Хлоя. Ведь ее мама покончила с собой, так и не дав Хлое родиться. (Или это Октаву только приснилось, может быть, Рая нет и Хлоя просто живет с мамой и ее любовником на райском, но земном острове для богатых («Баунти – райское наслаждение!»)? Они там дружат с другими псевдоумершими знаменитостями, жиреют, трахаются и иначе грешат от скуки – что еще может делать современный человек в Эдеме! - а их рай потихоньку превращается в ад?).
Нет, Рай есть, его не может не быть. И там живет дочка Октава, а он сидит в тюрьме, на дне, в аду, медленно умирает от туберкулеза и шепчет, глядя на репродукцию «Пироги» Гогена (мужчина, женщина, дитя на райском берегу – святое семейство в цветном исполнении): «Пухлый ротик между розовыми щеками. Крошечные ручки цепляются за мой дрожащий подбородок. Вдохнуть молочный запах ее шейки. Уткнуться носом в ее ушко. Они не допустили, чтобы я подтирал тебе попку и осушал твои слезы… Если я всегда уходил из дому по вечерам, то лишь потому, что готовился к бессонным ночам у твоей кроватки».
…Эй, пожалуйста, не надо плакать! Ведь вы же только что смеялись. Правда странно, что мы еще умеем не только смеяться над чувствами, но и испытывать их – пусть и не без стыдливости? Как говорил в других обстоятельствах герой совсем другого кино: "Это хорошо, что вы еще можете плакать. Если вы плачете – значит, не все еще потеряно".
Помните, как нам говорили в детстве – это все неправда, это просто книжка? Нет, это правда. Все так и есть. Люди плохие - жадные и эгоистичные. Они транжирят деньги и экономят на чувствах. Но вообще-то все не так уж плохо. На самом деле его не посадили, а только уволили. И антиглобалисты с буддистами не дремлют – даст Бог, мы не задохнемся от перепроизводства и не чокнемся от рекламных роликов. Хотя наши женщины уже не похожи на Манон, а мир стал пестрым от реклам, но любовь осталась любовью – не важно, к кому и как. И есть еще не просто модные, а к тому же и хорошие книги.
И на самом деле Хлоя все-таки родилась на этот свет, а он посвятил ей свою книжку.